Люди между небом и землей: как в России выгоняют мигрантов с ВИЧ

Сейчас в России действует федеральный закон от 1995 года, в котором прописаны ограничения для мигрантов с ВИЧ: запрет на въезд, временное пребывание и проживание. Насколько серьезна эта проблема, узнали у экспертов и из первых уст: истории двух мигранток из Таджикистана, чья жизнь бесповоротно изменилась после диагноза.

Россия остается одной из 19 стран мира, где мигрантов выдворяют только на основании их ВИЧ-статуса. В 2015 году вышло постановление о том, что если у мигранта супруг, дети или родители — граждане Российской Федерации, то его нельзя выдворять из страны.

«Но чтобы воспользоваться этой поправкой, мигранту нужно заранее передать информацию о родственниках в Роспотребнадзор. Часто люди не знают об этом. Так что на практике это почти неработающая система», — объясняет Кирилл Барский, руководитель программ фонда “Шаги”.

Население стран Центральной Азии особенно сильно подвержено стереотипному мышлению на тему ВИЧ — многие считают, что этот диагноз выявляют только у работниц секс-индустрии и наркопотребителей. К сожалению, базовые знания о вирусе иммунодефицита человека есть далеко не у всех жителей этого региона. Мигрантки из Центральной Азии часто узнают о диагнозе на родине — во время беременности или болезни, а по приезде в Россию вынуждены его скрывать, чтобы их не депортировали из страны. Они не обращаются к врачам из‑за боязни мгновенной депортации, могут получать только подпольное лечение и жить в страхе, что придет день, когда государство узнает об их болезни. А если денег нет, то человек фактически угасает без лечения.

«Есть такие страны, как Туркменистан, где вообще считается, что ВИЧ-инфекции нет, и мигрантам некуда возвращаться. Если они уедут домой, то умрут там от СПИДа. В некоторых странах, в том числе и Центральной Азии, им просто не дадут жизни. Людей с ВИЧ фактически считают прокаженными», — объясняет Кирилл Барский.

«Муж просил меня оставить ему здоровых детей, но я отказалась и уехала»

Гуля из Таджикистана узнала, что у нее есть ВИЧ, во время беременности. Женщина сразу начала принимать антиретровирусные препараты и вскоре родила здорового ребенка. Раньше она думала, что ВИЧ болеют только «женщины легкого поведения». В 2015 году Гуля переехала с детьми и свекровью в город Обнинск к мужу, который получил российское гражданство. 

Не с первой попытки она устроилась на работу в супермаркет, до этого ее нигде не хотели даже слушать — требовали документы и патент. На новом месте муж помог предоставить начальству Гули медицинский страховой полис, СНИЛС, ИНН — так женщина получила временную регистрацию на год. Менеджер регулярно напоминала ей о сдаче анализа на ВИЧ, но Гуля ограничивалась обещаниями. Так прошло два года.

«У нас с мужем начались проблемы — мы ругались, и он меня избивал. Ему хотелось изменять и чтобы я молчала. Свекровь ревновала и говорила ему: «Ты все делаешь для жены, а для мамы — ничего». Я подумала: свекровь меня ненавидит, муж изменяет, у меня ВИЧ — зачем такая жизнь? Когда тебя не понимают, ты находишься в чужой стране, рядом нет мамы и папы, никого, только неверный муж — это очень тяжело», — рассказывает Гуля.

Муж и свекровь забирали у женщины всю ее зарплату — 20 тыс. рублей. Последние деньги она потратила на билет в Таджикистан — рассталась с мужем и по собственной воле уехала с детьми на родину в надежде начать новую жизнь. «Моя средняя дочка в 2013 году родилась с ВИЧ-позитивным статусом, старший сын и младшая дочь здоровы. Муж просил меня оставить ему здоровых детей, но я отказалась и уехала», — говорит Гуля. У нее не получилось получить гражданство, хотя ее муж — гражданин России.

Спустя несколько лет Гуля во второй раз приехала в Россию, оставив детей матери. Нужно было кормить семью, а в родной стране работу не найти. Она сошлась со своим мужем и устроилась в пекарню без документов.

Два года Гуля жила в России, терпела измены мужа и оскорбления свекрови. Ни разу за это время она не сходила к врачу, чтобы избежать депортации.

Почти всю свою зарплату Гуля отправляла детям, муж в воспитании участия не принимал. В марте 2020 года, окончательно расставшись с ним, Гуля уехала в Таджикистан, потому что соскучилась по детям, а перспектив для развития в России ей найти не удалось.

«Я все еще не понимаю, откуда у меня ВИЧ. Когда муж узнал о моем диагнозе, он сделал удивленное лицо и сказал, что уже сдавал анализы, но у него ничего не нашли. Я не верю, потому что он потратил очень много денег, чтобы получить российское гражданство. Оказывается, патенты тоже можно оформить через посредников, если хорошо заплатить. 

Моя подруга Тахмина предлагает мне присоединиться к общественной организации «Таджикистанская сеть женщин, живущих с ВИЧ». У меня нет образования, я не ходила в школу, не умею читать и писать, могу только разговаривать по-таджикски и по-русски. Но в организации мне говорят, что это не проблема, и я могу принести пользу обществу, если начну отстаивать интересы женщин с ВИЧ», — рассказывает Гуля.

«Врачи видели наших родных и подумали, что в такой семье не может быть ВИЧ-инфекции»

История Тахмины началась в 2010 году, когда после смерти полуторагодовалой дочери ей диагностировали ВИЧ. Источником заражения стал муж, который мигрировал в Россию на заработки и начал употреблять наркотики инъекционным путем.

Супруги состояли в межродственном браке — они стали жить вместе по воле родителей, а родственники Тахмины заранее поставили условие, что семья не должна распасться. Пожив пару месяцев вместе, муж уехал на заработки. Он всячески скрывал диагноз, чтобы родные и знакомые не осуждали его. Не осознавая значимости ситуации, он заразил жену и ребенка.

«Супруг инфицировал нас, когда приехал в страну на день рождения дочери. До родов я проходила все обследования, но у меня не было никаких инфекций. Сразу после рождения ей сделали прямое переливание крови от матери, не обследовав меня на ВИЧ, и вскоре она умерла. Это их ошибка, потому что врачи видели наших родных и подумали, что в такой семье не может быть ВИЧ-инфекции», — рассказывает Тахмина.

Узнав, что Тахмина прошла обследование, муж стал угрожать ей: «Пугал, что государство и министерство здравоохранения узнают, что у меня ВИЧ, все знакомые и родственники тоже будут в курсе — меня изолируют, сожгут и убьют. Именно из его реакции я поняла, что он скрывал диагноз, чтобы я не рассказала родителям, что он такой», — говорит Тахмина. Позднее ее муж попал в больницу, так как его состояние начало ухудшаться, — врачи диагностировали цирроз печени и начальную стадию СПИДа.

«Мне пришлось рассказать свекру и свекрови и уговорить отправить мужу деньги, чтобы он приехал, потому что был в очень тяжелом состоянии и еле разговаривал. Деньги отправили, и муж вернулся в Таджикистан, где его положили в больницу, и сразу сказали, что спасти уже невозможно. Две недели он пролежал в больнице и умер», — рассказывает Тахмина.

После смерти мужа и ребенка Тахмина столкнулась с огромным осуждением со стороны родственников и знакомых.

Женщина неоднократно слышала в свой адрес ужасающие фразы: «Ребенок умер, муж тоже, и она тоже скоро умрет».

Спустя пару недель после трагических событий Тахмине удалось познакомиться с работниками общественной организации «Таджикистанская сеть женщин, живущих с ВИЧ» — единственной организации в стране, которая отстаивает интересы девушек на международном уровне.

«Я начала работать помощником директора с открытым статусом. До 2010 года в Таджикистане не было активиста, который мог бы открыто заявлять о своем ВИЧ-статусе. С первых дней работы у меня не было страха, потому что самое ценное я уже потеряла — ребенка, семью, здоровье, которое невозможно восстановить никакими деньгами. С 2013 года я директор организации. Мы сопровождаем женщин с ВИЧ, консультируем их, предоставляем лекарства, психологически поддерживаем родных и близких, которые знают о диагнозе, помогаем с оформлением документов», — говорит Тахмина.

До того как инфицироваться, Тахмина думала, что «ВИЧ — это болезнь трех категорий людей: секс-работников, наркоманов и жителей Африки». Но, столкнувшись с диагнозом, она осознала, что это лишь стигма, навязанная обществом.

Спустя несколько лет женщина во второй раз вышла замуж за мужчину, который знает о ее ВИЧ-статусе. Болезнь помогла ей найти свое призвание — прививать людям медицинскую грамотность и разбивать стереотипы, прочно закрепившиеся в сознании жителей Центральной Азии.

Источник: daily.afisha.ru